Удел избранных
Fashion Collection: Каким был ваш путь к ювелирному ремеслу? Были ли альтернативы? Алексей Мурзин: Когда говорят о ювелирном авангарде как об искусстве, неизбежно всплывают имена мастеров, и люди сразу начинают сравнивать. Поэтому, когда меня спрашивают о ювелирном образовании, я задаю встречный вопрос: разве Страдивари заканчивал какое-то профильное заведение? Я говорю так: на тот момент у меня был лучший учитель. Мы работали с ним довольно долго, поэтому неудивительно, что в каких-то моих работах прослеживаются и его нотки. Вообще, я много где работал — и художником- оформителем, и в системе безопасности. Но всякий раз ты дорабатываешь до какого-то определенного уровня или должности и понимаешь, что можешь там зависнуть без перспектив. Мне всегда были интересны крайности, поэтому и сферы деятельности так радикально отличались друг от друга. В конце 90-х мне вдруг стало интересно научиться ювелирному делу. Индустрия на тот момент была на уровне цепочек, обручальных колец и всяких цыганских побрякушек. Но меня это зацепило. Даже не в плане финансов, а в плане технологий. У меня стало получаться, и уже через год я занимался моделированием, что считалось серьезной ипостасью. Процесс обучения в этом деле состоит из познания мелких нюансов и тонкостей. Ты не просто открываешь книжку и читаешь. Всё нужно посмотреть и потрогать своими руками хотя бы по одному разу. Подходишь к человеку, спрашиваешь; он тебе показывает, как это делается, — и всё, идешь мучиться.
FC: Помните свое первое изделие?
А.М.: Да, это была мужская печатка. Я открыл каталог, нашел самую примитивную модель и решил, что нужно пробовать. Взял серебра, наплавил, накатал, сделал, пошел показать. Сказали: «Криво, но молодец». На тот момент я работал две недели.
FC: Как вырисовывался стиль, и как вы поняли, что хотите работать именно в нем?
А.М.: Да, это стиль нужно было именно понять. Основным моим направлением был ручной эксклюзив — в металле, в дереве, в камне. Дизайном занимался мой учитель, а на мне была технологическая часть. Однажды в Петербурге мне даже дали гран-при «Технологический прорыв года». В какой-то момент стало ясно, что нужно идти своим путем, тем более что очертания его уже были видны.
FC: Есть ли у вас любимые темы или мотивы, к которым вы периодически возвращаетесь в своих произведениях?
А.М: Есть, скорее, приемы, техника исполнения, которая привлекает своей сложностью. Бывают сложные фактуры и вплетения, бывает сложное литье с камнями. Второе, 5к слову сказать, сейчас мало кто применяет, поскольку для этого нужно соответствующее оборудование и понимание технологии. Благодаря литью, я например, могу позволить себе разные технические излишества, недоступные братьям по цеху.
FC: В каком направлении вам сейчас интересно развиваться - и творчески, и технически?
А.М.: Я в принципе считаю, что этот стиль - сложный и абсолютно некоммерческий. как в случае с авангардной одеждой, которую мы сейчас носим, должно пройти время, чтобы люди поняли, как к этому относиться. Когда я показываю людям фотографии украшений, часто звучат вопросы: "Это кольцо?". ну там есть отверстие, его можно надеть на палец. Поэтому куда двигаться? Ну двигаемся. Движение - и есть цель. стиль - это удел избранных. Если бы все носили авангард, он был бы классикой. Самое большое счастье в том, что я делаю то, хочу делать. И я не бегу за модой. В каком-то смысле я , может, и создаю ее.
FC: Как рождаются все эти затейливые формы и фактуры, которые зачастую нельзя встретить даже в природе?
А.М.: Есть модель кольца во Вселенной. Она там висит, как информация. Способен ты с ней работать - бери и делай. По сути, я здесь выступаю в роли проводника. Так же, как и со стихами.
FC: Какова результативность вашей работы в плане завершаемых-незавершаемых проектов?
А.М.: Поэту не просто: у него все черным по белому, и подсмыслы можно уловить, а можно и не уловить. Мне уже есть куда ошибаться. А вообще, в производстве много работ, связанных не только с творчеством. Бывают долгострои по чисто техническим причинам, а само украшение ты либо видишь, либо не видишь.
Фотогалерея
